Россия и Китай воспользовались 4 февраля правом вето при голосовании в Совбезе ООН по резолюции, предполагающей в том числе вмешательство извне во внутренние дела Сирии.
Сейчас весь мир судорожно задает вопрос, не повторится ли ливийский сценарий в этой независимой арабской стране? В минувшее воскресенье в стране прошел референдум по проекту новой Конституции, в которой теперь нет положения о монополии партии «Баас» – сирийского аналога “руководящей и направляющей силы”. Наш специальный корреспондент Сергей Сафронов в составе группы наблюдателей побывал в эти дни в Сирии и встретился с Верховным муфтием Сирийской арабской республики (САР) Ахмедом Бадр-эд-Дином Хасуном, который рассказал о том, чем живет Сирия, на что надеется и в кого верит.
– Уважаемый господин муфтий, как Вы оцениваете происходящие в стране события?
– Я должен признать, что в нашей стране органы власти допустили некоторые ошибки, и это вызвало протест населения.
Но сейчас этот протест хотят использовать для интервенции, а не для проведения реформ и решения проблем.
Сегодня весь регион – Ливия, Египет, Судан, Ирак, Ливан – как будто рождается заново. Враги Сирии опасаются, что эти страны будут развиваться не так, как они этого хотят.
Некоторые сирийские эмигранты также стоят на похожих позициях. Например, председатель переходного Национального совета Сирии Бурган Гальюн, француз сирийского происхождения. Он учился в Сорбонне, живет и работает во Франции.
Я спрашиваю, почему он не возвращается в Сирию, не вступит в диалог с властью, чтобы улучшить положение в нашей стране? Так же ведут себя и другие члены этого совета. Большинство из них вообще никогда не жили в Сирии. Мы предлагаем им приехать и искать пути решения проблем вместе с сирийским народом.
Я сам их не раз приглашал, но они говорят, что приедут только после свержения режима Башара Асада.
Но это же неконструктивно. Вы убедите народ, убедите меня, и я первый скажу о необходимости ухода в отставку президента. Я просто скажу Асаду: “Возвращайся к своей медицинской практике”. (Асад по образованию врач-офтальмолог – ред).
Но они не приезжают, предпочитая действовать контрпродуктивно и на расстоянии.
– Откуда оппозиция, которая выступает за свержение режима Асада, берет оружие, чтобы воевать против сирийской армии?
– У Сирии границы с пятью государствами, и оттуда идет поток оружия.
Здесь важно понять другое. Если народ не хочет жить при данном режиме, то он давно бы уже рухнул.
Ведь власть – это не только Асад, это и армия, и полиция, одним словом весь народ, который сам решает, как и с кем ему жить.
Да, наш народ хочет реформировать страну, и мы, священники, поддерживаем его в этом. Мы против коррупции, против диктата. И мы сделали первый шаг: на референдуме отменили монополию одной партии “Баас”. Убрали это положение из Конституции.
Теперь на выборах (в мае в Сирии пройдут парламентские выборы – ред)победит та партия, которая лучше защищает интересы народа.
– У Вас есть какие-то предположения по поводу будущего победителя на выборах?
– Должна победить патриотическая партия, потому что патриотические партии, в отличие от религиозных, народ объединяют.
В Европе сегодня существуют семь стран под управлением христианских демократов. Почему в Германии побеждает ХДСС? Почему не светские партии или не мусульманско-демократическая партия? Я против религиозных партий. Ислам – это отношение между человеком и Богом, а демократия – это отношения между человеком и властью.
Я демократ. У нас в стране проживают 23 миллиона граждан, и все они для меня равны: и мусульмане, и христиане, и иудеи.
– Господин муфтий, я знаю, в прошлом году у Вас случилась трагедия – погиб сын. Скажите, найдены ли убийцы?
– 10 месяцев назад мне предъявили ультиматум с требованием покинуть Сирию. Пообещали встречать меня в любой стране мира, Европы, арабского мира, как эмира, только для того, чтобы свергнуть режим Асада.
Тогда я задал им вопрос: какая будет альтернатива? Но они ушли от ответа, только повторили: “Ты сначала уходи, а потом посмотрим”. Такие доводы меня не устраивали. И они еще раз повторили, что если не уйду, меня уничтожат. Но сделали хуже – они убили не меня, они убили моего сына. Это был их ответ на мое предложение вести диалог. На следующий день после убийства моего сына я сказал, что прощаю их, но Аллах и народ будет им мстить. В ответ я услышал, что доберутся и до меня.
Я пытался с ними разговаривать, вести дискуссию, а в ответ слышал угрозы применить оружие и насилие. Но если они начнут стрелять, народ их возненавидит. И здесь неважно, на чьей ты стороне – оппозиции или власти.
– Но почему ультиматум был направлен именно Вам?
– Потому что Верховный муфтий Сирии олицетворяет весь народ.
Я не муфтий только для мусульман, я пастырь для всех, кто живет в Сирии в мире и согласии – и для мусульман, и для христиан, и для иудеев… Я могу молиться и в мечети, и в церкви, и на горе, и в ущелье. Я молюсь не для Мухаммеда и не для Христа, а во имя Бога.
Миссия любого пророка заключается в том, чтобы дать людям представление о Боге, а не в том, чтобы строить церкви и мечети. Священным является именно человек. Мечеть и церковь – это места для молитвы. А мы превращаемся в тех, кто тратит миллионы на строительство церквей и мечетей и забываем про самого человека.
Я не понимаю тех, кто говорит о своем желании жить там, где был их пророк. Евреи говорят, что хотят жить в Израиле, потому что там жил Моисей. Но тогда все христиане должны ехать в Иерусалим, потому что там жил Христос. А мусульмане должны ехать в Мекку, потому что там жил Мухаммед. Если так, то все коммунисты мира должны ехать в Ленинград, потому что там был Ленин.
Это большое заблуждение, что Бог обещал кому-то землю, и поэтому нужно убивать людей ради этой земли. Нет земли иудейской, мусульманской, христианской. Мы должны пересмотреть все эти тезисы.
Бог – он кто, мусульманин, христианин или еврей? У Бога нет национальной принадлежности. Христиане и в Москве, и в Сирии молятся одному Богу. Мы одна семья, мы братья и телом, и душой.
Электричество тоже не бывает мусульманским или христианским. Есть лампочка, и она может быть сделана в разных странах, только в этом ее отличие.
Мы должны вернуться к духовному братству. Ведь солнце светит для всех одинаково и в Москве, и в Буэнос-Айресе, и в Дамаске, и оно дает энергию нашему телу.
Мы должны вернуть людям любовь, как основу основ.
Сирия сегодня – единственная страна, которая имеет обновленную Конституцию и идет по пути развития. А все соседние страны – это клановая власть – или религиозная, или этническая.
Мы видим, что Европа, которая пережила две мировые войны, пытается избавиться от границ, А нас она заставляет устанавливать новые границы. Европейцы разрушили Берлинскую стену, но в нашей стране они возводят другую стену и разжигают огонь войны. В регионе только Сирия осталась светским государством, которое основывается на гуманитарных ценностях. У нас есть религиозное и этническое разнообразие. И как только мы встали на защиту, они сказали: “Мы будем вас убивать”.
– И все-таки, почему именно Вам был предъявлен ультиматум?
– Они подумали, что если я покину страну, то режим Асада будет разрушен.
– Вы часто употребляете слово “они”. А кто такие эти “они”?
– Они – это враги Сирии. Я не вижу здесь различия по какому-то религиозному или этническому признаку.Они хотят войну, а не реформы. Мы отстояли единство Ливана, хотим, чтобы Ирак остался единым государством. Мы не хотим раздела Сирии. Поэтому сейчас ведем бой не с оппозицией, а с наемниками. И, надеюсь на Аллаха, мы победим.
– Иностранные СМИ сообщают о большом количестве погибших в провинции Хомс со стороны оппозиции. Так ли это?
– Погибших среди военнослужащих армии и сил безопасности намного больше, чем среди боевиков и оппозиции. И они все наши сыновья. А какая мать хочет, чтобы убили ее сына? Они рассчитывают на то, что армия и силы безопасности встанут против власти, как это было в Египте и Ливии. Но этого не происходит.
У вооруженных группировок предельно простая тактика – они пересекают границу, входят в нашу страну, нападают и возвращаются обратно. Они не остаются здесь. Поэтому большинство погибших – это армия и спецназ.
– Но тогда почему мир живет информацией о том, что в Хомсе все наоборот?
– Недавно я давал интервью журналу “Шпигель”. Интервью длилось около полутора часов, но опубликовали всего семь минут. И кроме того, переврали мои мысли и идеи. Я спросил корреспондента, почему так сделали. Он ответил, что передал полностью материал, но редакция выбрала то, что им интересно.
И так действуют 800 мировых средств массовой информации.
Поэтому я всегда говорю, что журналисты, как пророки, должны нести людям только правду. Кто врет, тот – враг человечества.
Мы не хотим чего-то навязывать, вы только пишите то, что видите. Денег мы платить не будем – мы совесть не покупаем. Вы должны быть верны самим себе.
Вот 800 СМИ говорят, что Сирия горит, а вы ходите по улицам Дамаска и других городов и видите совсем иную картину.
Ложь тех журналистов, к сожалению, влияет на наш народ, вызывает страх, поэтому мы стараемся сделать все возможное, чтобы сохранить мир. А они хотят здесь создать бездушное вакуумное пространство.
– А какова роль США в этом процессе?
– США хотят раскрыть над регионом свой зонтик. Хотят разрушить нашу страну и регион в целом, интернировать его, чтобы превратить его в область инвестиций. Но мы не капитулируем.
Может, мы еще не дошли до того уровня демократии, которая нужна, но когда мы приняли социализм, выбрали тот, который соответствовал нашим условиям. И сейчас мы воспринимаем такую демократию, которая соответствует условиям нашей жизни.
Президент Буш говорил: “Кто не с нами, тот против нас”. То есть они диктуют нам свои условия и хотят выгнать всех несогласных.
Но Бог дал человеку право выбора. Прав или не прав – это другое дело… Но диктовать нельзя. Ты не вправе даже своему сыну диктовать, что ему кушать.
Американцы думают только о себе, о своей экономике и гегемонии, а не об интересах человека. Если бы они думали иначе, то мы бы не видели миллионы голодающих по всему миру.
Я думаю, что американцы скоро потеряют этот регион. А выиграют Китай и Россия.
Вспомните, кто создал Талибан и Аль-Каиду, которые порочат мусульман? Наши страны? Нет.
Талибану платили деньги США, чтобы он воевал против СССР, Бен-Ладен учился в США и проживал там. И теперь исламу на этих примерах приписывают образ террориста. Вторая цель американцев – оправдать гегемонию в регионе Арабского Востока.
– Вы упомянули Россию…
– Потому что происходящее сейчас в Сирии – это начало того, что будет с другими независимыми государствами, с Россией, в частности. Это будет новый миропорядок на религиозной основе.
Если Сирия рухнет, вслед за ней погибнут другие независимые государства, а затем и Россия. Потому что США хотят разжечь новую мировую войну. Об этом я говорил Патриарху Кириллу. Если Сирия падет, то для России не останется даже стакана пресной воды в Средиземноморье.
– С какими словами Вы сейчас обращаетесь к своей пастве? Что Вы им говорите?
– Мы всегда призываем к диалогу, потому что борьба и война ослабят нас. Между церквями и мечетями в Сирии нет борьбы. У нас есть столкновения между патриотическими силами и деструктивными. А народ у нас един, и мы решим сами, как нам жить дальше.
Но я хочу еще раз посетить Россию, другие независимые государства, чтобы сказать им: “Боритесь за Россию, потому что они хотят разрушить и вас”. Холодная война продолжается. Они сейчас борются против Сирии, потому что Сирия – союзник России. Если мы позволим США создать их базы против России у нас, то они нас очень полюбят. Но нам такая любовь не нужна.